Самый доступный гид по фашизму в итальянском футболе

Алексей Логинов – о влиянии Бенито Муссолини.

Скандал с Анной Франк привел к тому, что в Италии несколько недель говорили о антисемитизме среди футбольных фанатов. На какое-то время фотография умершей в концлагере девочки не сходила с первых полос спортивной прессы. Выходку ультрас «Лацио» осудили ведущие политики страны – от мэра Рима до премьер-министра.

Не знать, кто такая Анна Франк, стало просто неприличным. А те, кто отказались высказать четкую позицию по этому вопросу, подверглись осуждению. Однако этот случай вновь подтвердил – даже журналисты склонны к быстрым выводам и слишком легко попадаются в ловушки истории, когда рассуждают о фашизме в кальчо. 

Что такое «фашизм» для итальянцев?

Адольф Гитлер и Бенито Муссолини, 1937 год

В ХХ веке были режимы и пострашнее. К тому же итальянский фашизм не осудили по итогам Нюрнбергского процесса. Видимо, советским руководителям было неловко говорить, что главный зачинщик Второй мировой войны – Национал-социалистическая немецкая рабочая партия. Как же так? Социалисты и друзья рабочих что-то не поделили друг с другом? Причем на начальном этапе они были, скорее, союзниками. Поэтому десятки лет в СССР вместо нацизма насаждался термин «немецкий фашизм», которого в реальности не существовало. Сейчас же назвать оппонента «фашистом» – значит признать поражение в споре. 

Итальянцы же стали жертвой креатива. Кто знаком с этимологией слова fascismo, знает, что оно происходит от итальянского fascio – союз, объединение. Fasci italiani di combattimento – Итальянский союз борьбы. Но за красивые названия приходится расплачиваться – их используют не по назначению. При этом никого в СССР не смущало, что есть множество доказательств положительного отношения Ленина к Муссолини. Впрочем, если подходить к вопросу формально, до решений ХХ съезда КПСС сам Вождь мирового пролетариата был предводителем шайки предателей, шпионов и врагов народа. И только после реабилитации его ближайших соратников снова получил статус божества. 

А каково отношение к этой идеологии в Италии?

Оно неоднозначное и сильно меняется в зависимости от региона. Неправильно думать, что он популярен лишь на Севере. Некоторые люди, пусть и в меньшинстве, вспоминают те времена с ностальгией. Во многих городах свободно продаются бюсты Бенито Муссолини, а его внучка Алессандра (она еще и племянница знаменитой актрисы Софи Лорен) заседала в парламенте, а однажды даже заняла второе место на выборах мэра Неаполя. Она не только не осуждает своего деда, но и гордится им и не раз говорила, что он сделал для страны много хорошего. С отдельными тезисами не спорят даже противники Муссолини. Невозможно представить себе подобное в Германии, где за малейшую попытку солидаризироваться с Гитлером грозит уголовное преследование

И все-таки в Италии не осталось ни одного памятника Муссолини.

Если бы в 1940 году удалось сохранить нейтралитет, то сейчас везде стояли бы памятники Бенито. Италии следовало придерживаться стратегии Уолдера Фрея, прибегнув к которой американцы дважды становились триумфаторами войн в ХХ веке. Выжидать, торговать с обеими сторонами, снабжать ресурсами проигрывающих, а в конце присоединиться к победителям.

При таком развитии событий главой итальянского государства остался бы представитель Савойской династии – какой-нибудь Виктор Эммануил  IV. И, конечно, отношение к дуче было бы другим – сродни тому, как сейчас относятся в Испании к генералу Франко: 50% одобряют, 50 % осуждают. Но все закончилось иначе – тела Муссолини и его любовницы Клары Петаччи несколько дней висели на Пьяцца Лорето в Милане. 

Чего же не хватило Муссолини?

Масштаб личности Бенито не соответствовал историческому моменту. Он был весьма приземленным человеком, не обладавшим ни чувством стиля, ни выдающимися талантами, ни приличным кругозором. Ремесленник от журналистики, который работал в провинциальной газетенке. Лысый, толстый, невысокий и, как следствие, закомплексованный. Тексты его были весьма средними – слишком много мусора, сумбура и повторов. Нужно еще постараться, чтобы так обращаться с прекрасным языком Данте и Петрарки.

Многие соратники дуче превосходили его интеллектуально. Естественно, сам Муссолини считал иначе: он воображал себя сверхчеловеком и порой сочинял про себя героические истории. Его солдатские мемуары о Первой мировой войне невозможно читать без улыбки. Он рассказывал, как сидел в окопе, хватал прилетавшие вражеские гранаты и бросал их обратно, прежде чем они взрывались. Если это правда, то почему он за все время не получил ни одной награды, а с офицерских курсов его выгнали? В итоге он дослужился лишь до сержанта, хотя его младший брат получил офицерский чин.

А вот реальная история. Однажды будущий национальный лидер возился с минометом и тот взорвался. Погибло несколько человек. Бенито тоже ранило, и его отправили на лечение в тыл. В официальной же биографии сказано: «После того, как Муссолини был вынужден покинуть фронт, дела у Италии разладились».

Муссолини всю жизнь завидовал Габриеле Д’Аннунцио – знаменитому итальянскому поэту и политическому деятелю. Вот он действительно был аристократом, героем войны, храбрецом и просто выдающейся личностью. Почти вся символика фашистской Италии – от черных рубашек до факельных шествий – плебейская пародия на то, что придумал Габриеле, когда был диктатором республики Фиуме. Именно он впервые использовал приветственный жест легионеров Древнего Рима, который так любит демонстрировать Паоло Ди Канио.

Если бы в 1939 году во главе Италии стоял Д’Аннунцио, у него наверняка бы хватило мужества сказать Гитлеру «нет». Тогда у итальянцев обязательно начались бы проблемы, но моральное преимущество было бы на их стороне.

Что дал фашизм итальянскому футболу?

С первых дней режим Муссолини занимался пропагандой здорового образа жизни. По всей стране строились спортивные объекты: гимнастические залы, бассейны, клубы, проводились различные соревнования, забеги и заплывы. Работы по возведению существующих ныне стадионов – от «Стадио Олимпико» до «Сан-Сиро» и флорентийского «Комунале» – были начаты или закончены именно при фашистах. Была создана Balilla – организация, предназначенная для «физического и нравственного воспитания молодежи». Одним из ее выпускников был Джузеппе Меацца – будущий капитан «адзурри» и чемпион мира.

Именно при фашистах футбол стал национальным видом спорта, а игроков официально признали профессионалами, что легализовало до этого подпольный трансферный рынок. Сразу же был введен лимит на легионеров, причем сначала разрешали выходить на поле одному иностранцу, потом же установили тотальный запрет. Как следствие – появились «ориунди». Первые из них, вопреки всеобщему заблуждению, понадобились не сборной, а клубам.

Также была проведена огромная работа по реорганизации футбольных структур – от Федерации футбола до Ассоциации арбитров. Но самое главное – был создан единый национальный чемпионат. До этого времени существовали многочисленные региональные лиги, которые подпитывали многовековую болезнь Италии – кампанелизм – любовь к родным местам. Сначала появился Divisione Nazionale, поделенный на две группы, а с сезона – 1929/30 стартовала привычная нам серия А.

Другим событием стало культивирование собственных футбольных терминов, ведь почти все было заимствовано у англичан, которые в те годы были еще крутыми. Именно при Муссолини появились все эти calcio, calcio d’angolo, rigore, fuorigioco, terzino, mezzala и другие термины, без которых сегодня нельзя представить ни одну газетную статью или ТВ передачу. На канале Premium из английских слов сохранились лишь cross да corner, который все никак не вытеснит calcio d’angolo.   

По аналогии с музыкой, где давно царит итальянский язык, футбольные специалисты, журналисты и комментаторы стали употреблять выражения, понятные всем. Эта экспансия продолжается до сих пор. И когда комментатор российского федерального канала произносит слово «треквартиста», где-то улыбается довольный Кавур. Ничего плохого в этом нет – русский язык большей частью создал Пушкин, взяв многие слова из французского. Вот и в футболе развитая культура обогащает остальные.

Как сказались эти реформы на сборной Италии?

В те годы успех любого предприятия зависел больше от личностей, нежели от системы. Ключевое событие произошло в 1933 году, когда главой FIGC был назначен Джорджо Ваккаро. Этого человека боготворят в Коверчано, а мемуары генерала невозможно достать ни за какие деньги. Заслуги Ваккаро в выигрыше трех титулов – ЧМ-1934, ОИ-1936 (Олимпийские игры котировались не меньше чемпионатов мира) и ЧМ-1938 – итальянские историки оценивают выше, чем тренера Витторио Поццо.

Ваккаро был кем-то вроде генерального менеджера – подбирал игроков, вербовал ориунди и обеспечивал поддержку власти. Накануне ЧМ-1934 команду на месяц заперли на базе. Футболисты жаловались, просились в город, постоянно бегали к Поццо. Мистер был мягким человеком и наверняка бы их отпустил. И неизвестно, как бы это отразилось на результатах. Но Ваккаро сказал «нет». А перед важной встречей с австрийцами в расположение сборной пыталась прорваться группа политиков-мотиваторов.. Однако генерал выпроводил незванных гостей.   

Перед ЧМ-1934 за сборную Италии не имели права играть трое ориунди – Монти, Гуанито и Демария. Их участие нарушало правила ФИФА. Но первые двое – ключевые игроки. Этот вопрос также был решен Джорджо. А после войны – в середине 1960-х – Ваккаро стал президентом «Лацио».

Именно поэтому «Лацио» и считается самым профашистским клубом?

Еще одно заблуждение. Неофашисты, националисты, расисты и подобная публика есть среди болельщиков всех итальянских клубов, кроме «Ливорно» (столица коммунистической партии Италии) и, быть может, «Тернаны». Даже среди «интеристов» их достаточно. Ваккаро же тут абсолютно ни при чем – он, как и все военные, весьма скептически относился к фигуре Муссолини. А еще генерал не боялся открыто перечить дуче. Именно его вмешательство спасло «Лацио» от слияния с «Ромой», за что тифози «бьянкочелести» до сих пор ему благодарны. Периодически на «Курве Норд» появляются соответствующие баннеры.

Правда ли, что Муссолини болел за «Лацио»?

Об этом в Италии спорят уже десятки лет. Одно можно сказать наверняка: если Бенито и считал себя болельщиком какого-либо клуба, то точно не «Лацио». Да, у него было удостоверение члена клуба, но давайте тогда относить к крупным учёным всех глав государств, которые стали почетными академиками.  

Да и почему именно «Лацио»? Самая известная фотография Муссолини на футбольном стадионе сделана во время матча «Ромы».

Именно дуче отдал распоряжение уничтожить «Лацио», объединив его с другой римской командой. Его сын Романо (отец Алессандры) болел за «Рому». Но почему-то никто не подозревает дуче в любви к «джаллоросси».  

Есть популярная точка зрения, что он симпатизировал «Болонье», поскольку эта команда представляла самый крупный город региона Эмилия-Романья. А Бенито, как известно, родился недалеко от Форли. Однако жители Романьи не испытывают теплых чувств к Эмилии, столицей которой является как раз Болонья. Муссолини даже планировал запретить пасту, к которой в Эмилии особенно трепетное отношение.

Главный аргумент сторонников этой теории – в 1925 году решающий матч за титул между «Болоньей» и «Дженоа» переигрывался пять раз, пока «россоблу» не получили желаемое. Но Муссолини не имел к этому фарсу никакого отношения. Спасибо Леандро Арпинати – мэру Болоньи и влиятельному фашистскому функционеру. Получается, раз Лаврентий Берия болел за «Динамо», мы, значит, и Сталина будем относить к болельщикам «бело-голубых»?

Полагаю, что Бенито Муссолни не болел ни за один итальянский клуб. В юности он был равнодушен к футболу, а именно тогда выбирают команду сердца. Чтобы окончательно закрыть этот вопрос, передаю слово Стефано Греко – культовому римскому писателю и журналисту, который не только всю жизнь занимается исследованием влияния фашизма на культуру болельщиков «Лацио», но и сам когда-то был ультрас: «Бенито Муссолини не был «лациале». Он никогда не был ни «лациале», ни «романистой». Его крайне редко видели на стадионах, а если он и приходил, то почти всегда на матчи «Ромы», о чем свидетельствует множество фотографий. С другой стороны, правда, что у дуче было удостоверение клуба «Лацио». Случилось это во второй половине 1920-х, во времена Рено Дзеноби – «президентища», как его называли тифози – не столько за комплекцию, сколько за щедрые покупки, а также за то, что он был настоящим отцом, хозяином и даже диктатором клуба. Муссолини не был тифозо, но хорошо понимал, что футбол, кроме всего прочего, явление социальное, которое прекрасно подходит для пропаганды, особенно за рубежом, помогая продемонстрировать победоносность фашизма».  

Так каковы причины популярности фашизма среди «лациале»?

Фанатское движение «Лацио» зародилось в 1970-е годы, то есть через 25 лет после смерти Муссолини. И уже после президентства генерала Ваккаро. Именно тогда были созданы основные группировки, из которых и вышли современные завсегдатаи «Курвы Норд» – С.M.L, G.A.B.A, Viking, Eagles Supporters и другие. Далеко не все из них изначально были правыми. Да и правые были уже не те, что в эпоху дуче. Страна сильно изменилась. Поэтому неверно искать прямую связь между ультрас «Лацио» и Муссолини. Окончательное же объединение группировок на «Курве Норд» произошло только в начале 1980-х – через пару лет после убийства болельщика «Лацио» Винченцо Папарелли во время римского дерби. 

В 1970-е в экономике Италии началась рецессия. Страну охватила волна террора. Наступили так называемые «годы свинца». «Красные бригады» (сторонники леворадикальных течений) занимались похищениями и убийствами, получая моральную поддержку интеллигенции. При этом все итальянские правительства были левоцентристскими. Первое правое правительство пришло к власти только в 1994 году, а премьер-министром стал Сильвио Берлускони.

Сегодня сложно представить, но в 1974 году, когда «бьянкочелести» выиграли первый скудетто, мало кто из футболистов «Лацио» выходил на улицу без оружия. Его брали даже тогда, когда шли за хлебом. Это был привычный гаджет, как сейчас мобильник. И даже раздевалка команды Томмазо Маэстрелли была поделена на несколько лагерей. И хотя политические взгляды не становились основной причиной раздоров, но Джиджи Мартини и Джорджо Киналья симпатизировали правым, а их оппоненты – левым. Недавно журналист Гай Кьяппавенти издал книгу о скудетто 1974 года и неслучайно назвал ее «Мячи и пистолеты». Честно говоря, пистолеты надо было поставить на первое место.

Для понимания феномена симпатий ультрас «бьянкочелести» к правым не обойтись без понятия Lazialità – набора ценностей, которые присущи истинным «лациале». Например, чувство взаимной поддержки, умение противостоять толпе. Характер будущих ультрас закалялся с детства – в римских школах большинство болело за «Рому», и лишь 1-2 человека в классе – за «Лацио». Совсем не удивительно, что их дружба была значительно крепче, чем у «романистов».

Итак, страну захлестнуло насилие. Правительство симпатизирует левым – многие члены верхушки в недавнем прошлом были партизанами. К кому же вероятнее всего примкнут болельщики «Лацио», которые со школьной скамьи привыкли быть в оппозиции к большинству? При Муссолини за «Рому» традиционно болели иммигранты и рабочий класс. Поэты, актеры, военные и журналисты – за «Лацио». В 1970-е уже не было такого разделения, но те, кто соотносил себя с элитой, интуитивно выбирали «бьянкочелести». Стремление же к элитарности группы – первый шаг в сторону фашизма.

Эпоха «команды с пистолетами» сформировала фанатскую культуру «Лацио». Через десять лет настала очередь поколения «банды минус девять» тренера Эудженио Фашетти. Тогда экономика Италии вновь начала расти – по ВВП на душу населения она обошла Великобританию. Однако лидеры ультрас прежние – это недавние герои уличных войн свинца (вроде знаменитого Франческо «Билли» Билоты). И даже 1990-е ничего не изменили. «От отца к сыну» – так назывался праздник, посвященный первому скудетто «Лацио». Оказывается, убеждения тоже передаются по наследству. А когда часть фанатов начала склоняться к умеренному центризму, тут же появились Irriducibili («Несгибаемые») – группировка, поставившая своей целью возродить дух романтики 1970-х. 

Не удивительно, что многие футболисты «Лацио» периодически исполняют римское приветствие перед «Курвой Норд», а то и на самой трибуне – среди болельщиков. В большинстве своем это не демонстрация политических взглядов, а жест солидарности с теми, кто проливал кровь за клуб: «Смотрите, я такой же, как вы».

Есть ли у фашизма перспективы для развития в наше время?

Сейчас экономика Италии находится в стагнации – за последние 15 лет случилось несколько кризисов. Идут «новые 1970-е» – благодатная почва для правых идей. Только специфика немного другая – место «Красных бригад» заняли мигранты.

Ментально же Италия не способна на новое объединение вокруг каких-либо движений – даже отдаленно напоминающих партию Муссолини. Для этого у нации должен быть драйв и молодость. Она же похожа на старую синьору, небогатую, но средств которой хватает, чтобы поехать в августе на пару недель к морю. По средам – танцы, по пятницам – карты или домино.

Нынешние же правые видят выход в изоляционизме: как можно быстрее отделиться и спрятаться от бури в своей квартирке. Не знаю, как отнесся бы к ним Муссолини, но Габриеле Д’Аннунцио точно назвал бы политиков Лиги Севера провинциальными пошляками.  

Итак, «лациале» = фашисты?

Слово маэстро Стефано Греко: «Ностальгирую ли я по тем временам? Возможно, но куда больше – по атмосфере, которая была в ту эпоху, и по тем идеалам, чем по всему остальному. Мне не хватает выездов на матчи, надежд и мечтаний, даже страхов, которые испытывает юноша перед собственным будущим. Но я совсем не скучаю по насилию, несмотря на то, что ультрас, который живет во мне, еще не полностью умер, а в некоторых редких случаях даже вырывается наружу.

Мы были фашистами? Да, вероятно мы были фашистами. Но, прежде всего, мы были ими для прессы и для всего мира ультрас, где в те годы доминировали группировки, исповедующие радикально левые взгляды. Мы вместе с тифози «Интера», «Асколи» и «Вероны» были тем редким исключением – небольшом черном пятнышком на огромном красном полотне.

Я всегда спрашиваю: почему никто никогда не упрекает болельщиков «Аталанты», «Перуджи», «Ливорно» и других в том, что они были орудием левых политиков и занимались провокациями на стадионах? Почему когда они подыгрывали политикам – это приемлемо, а если то же самое делали их оппоненты – нет?  Почему только мы вошли в историю как фашисты, и это определение «лациале=фашист» относится только к нам, хотя они в большинстве своем исповедовали похожие идеи?

Единственный ответ, который я получил: многим просто удобно марать нас таким способом, чтобы оправдаться самим и иметь возможность обвинить во всем нас и мир «Лацио». И, конечно же, мы сами и пальцем не шевельнули, чтобы воспрепятствовать этому. Напротив. Даже если не все «лациале» – фашисты или хотя бы симпатизируют правым, за всю историю клуба большинство из них были ими. А молчаливое меньшинство сделало слишком мало или же совсем ничего, чтобы опровергнуть эту аксиому. Им и так хорошо!»

Всем, кто любит Италию, мы говорим GRAZIE!

Использовано фото: Gettyimages.ru/Keystone/Hulton Archive; фото: Gettyimages.ru/Keystone/Hulton Archive (1,3), Fox Photos; it.wikipedia.org/Fabio Volpato; фотография газеты; REUTERS/Philippe Wojazer, Dylan Martinez; Gettyimages.ru/Sean Gallup, Marco Rosi