Хватай деньги и беги. Клуб идет ко дну».
Первая футбольная поп-звезда
Денис Романцов – о Робби Фаулере
Это Нил Раддок, кто же еще, у него и кличка Адская Бритва – все сходится. Возвращались из Владикавказа с победой – Касымов открыл счет, но потом забили Макманаман с Реднаппом, – в самолете все резвились, а Фаулер хмурился, в гостинице ему достался номер с тараканами и блохами, и главное – выпустили потом минут на десять, мог бы и дома сидеть, но это ладно – сейчас переобуется, заснет, а там и Ливерпуль, аэропорт имени Джона Леннона. Он отлучился в туалет, а вернувшись – увидел, что его тапки разрезаны на части. Хорошая шутка, ребята, но в сумке запасные.
Вот черт – и когда успели? И ручки на сумке порезали, и оставшуюся обувь. Довели – придется мстить. Фаулер искромсал кожаные ботинки Раддока, пока тот блуждал между рядами с бутылкой пива, но не учел пары моментов – это у него куча обуви от спонсора, в Ливерпуле выдадут новые, а Раддок покупал свои туфли в римском бутике, вывалил недельную зарплату, к тому же жена Нила жаждала развода – короче, сплошные убытки, – не стоило его злить, конечно, тем более как докажешь, что это он, тапки могли порезать и Барнс с Харкнессом, но теперь-то уж чего, дело сделано – о, а вот и прилетели. Спускаясь по трапу, Раддок и Фаулер, ясное дело, разговорились. «Купишь мне новую пару», – предложил Раддок. – «Да пошел ты», – посоветовал Фаулер и в следующую секунду отхватил мощнейший удар в зубы. Болевой шок затуманил разум, он кинулся на Раддока, но был скован вратарем Джеймсом: «Не спеши в морг, Робби».
Кстати, за спонсорскую обувь – спасибо финансовому консультанту Джорджу Скотту. В четвертой игре за «Ливерпуль» – на кубок с «Фулхэмом» – Фаулер забил пять мячей, потом три «Саутгемптону», два «Тоттенхэму», ну и другим по мелочи. Раньше перед входом на базу в Мелвуде Фаулера тормозил только привратник, выяснявший, что за пацан рвется на тренировку «Ливерпуля», а теперь там каждое утро дежурили десятки фанатов. Робби не привык расписываться, для каждого болельщика старательно выводил фамилию, задерживался у ворот на полчаса, а по пути в раздевалку узнавал от пресс-секретаря о новых предложениях: продать историю своей жизни таблоиду, сняться в рекламе хлопьев и все такое. Разило большим баблом, но тренер «Ливерпуля» Грэм Сунесс подсказал: мало разбогатеть, надо еще мудро инвестировать. Отец Фаулера, помогавший раньше в переговорах, умел вкладывать деньги только в букмекерскую контору по воскресеньям, так что Сунесс посоветовал Джорджа Скотта, помогавшему ему в Глазго.
Первая помощь Скотта – контракт на атрибутику. Получив по факсу предложение «Адидаса», Джордж исправил в нем несколько цифр и принес на переговоры с «Найком». Те слегка удивились: никому еще не предлагали таких денег. Но и таких нападающих в Англии еще не было, заметил Скотт. В итоге Фаулер подписал шестилетний контракт с «Найком» на триста пятьдесят тысяч фунтов в год и поехал покупать маме дом. Продавала его фотомодель с третьей страницы The Sun, переезжавшая в Лондон, так что Фаулер в основном осматривал ее, а не дом, и решение о покупке после получасовой экскурсии принял Джордж Скотт.
Оставалось еще добиться от «Ливерпуля» взрослого контракта, потому что по-юношескому Фаулер получал пятьсот фунтов в неделю, но Скотт же агент Сунесса, тренера команды, а это конфликт интересов, так что он в этом деле не помощник. Фаулеры запаниковали – какие ж теперь переговоры без Скотта, – но проблема неожиданно решилась: Сунесса уволили («Один или два футболиста говорили в раздевалке, что хорошо бы проиграть, чтобы избавиться от тренера», – написал Фаулер в автобиографии), и Скотт выбил первый в Англии миллионный контракт для игрока моложе двадцати – хотя тут помог не только агент, но и первый крупный контракт премьер-лиги с телевидением.
Фаулер купил просторную квартиру в Альберт-Доке (до женитьбы, правда, продолжал стираться и обедать у мамы) и «фольксваген гольф» вратаря Гроббелара, а во второй игре в статусе миллионера забил «Арсеналу» три мяча за четыре с половиной минуты. Возвращаясь в центр поля после голов, Фаулер просил Иана Райта, форварда «Арсенала», показать новые татуировки. «Что-то они тебя слишком вдохновляют», – заметил Райт при счете 0:3 и попросил врача «Арсенала» замотать тату повязкой. В следующем сезоне «Ливерпуль» просочился в финал Кубка Англии – пока добирались автобусом до «Уэмбли», Робби увидел болельщиков с флагом, а на нем его фото и надпись: «Бог».
Фаулер стал первой футбольной поп-звездой девяностых, но в школьной команде Ливерпуля он комплексовал, глядя на полузащитника Фрэнсиса Тирни – вот это реально гений, умеет вообще все, а я так, добиваю да замыкаю, думал Робби. Летом 1993-го «Ливерпуль» согласился заплатить за Тирни «Кру Александре» семьсот пятьдесят тысяч фунтов, – невероятная сумма для подростка, – но Фрэнсис так увлекся, отмечая трансфер, что не прошел медосмотр, а потом порвал крестообразную связку и растворился в низших лигах. В молодежке «Ливерпуля» тоже был талант побойчее. Полузащитник Иан Фродшэм был на полгода моложе Фаулера, готовился к дебюту в основе, но слетал на сбор в Америку, в самолете заболела спина, диагностировали рак. В девятнадцать лет Фродшэм умер от опухоли позвоночника.
Сам Фаулер родился с повреждением бедра и в первые годы страдал бронхиальной астмой. До пятнадцати лет он был ниже всех что в классе, что в команде, и всюду таскался с ингалятором. Его родителей объединяло только то, что оба в детстве грохнулись с большой высоты: папа с водосточной трубы, мама с крыши двухэтажного дома. Они познакомились в пабе болельщиков «Эвертона», нажили двух детей, но, так и не поженившись, разбежались (потеряв из-за рака брата Бернарда, отец Фаулера переехал к своей матери, чтобы поддержать ее, да там и остался). Робби жил с мамой и в школьной команде играл под ее фамилией. Взявшись в середине девяностых за документальный фильм о Фаулере (все-таки двадцать лет – пора), журналисты Sky не нашли ни одного упоминания о нем в городских турнирах. Оказалось, искать нужно было не Робби и не Фаулера, а Роберта Райдера.
Когда ему было пять лет, в его районе, Токстете, полыхнул крупнейший гражданский мятеж Англии двадцатого века. Полиция арестовала ночью темнокожего парня, за него вступились друзья, и район закипел: иммигранты грабили магазины, переворачивали машины, и английская полиция впервые применила к населению слезоточивый газ. Токстет бушевал девять дней: пятьсот человек арестовали, тысячу полицейских ранили, а сто пятьдесят зданий сожгли. В детстве Фаулер не высовывался из своего района, не догадывался, что мир, Англия и центр Ливерпуля чем-то отличаются от его родной Виндзор Стрит, поэтому спокойно ходил в школу мимо обгоревших домов и играл в футбол с сомалийцами (иногда, правда, матчи протекали в формате «восемь против тридцати двух», но зато было весело). Мама Фаулера перенесла операцию на спине, мало двигалась, не могла работать, помогала бабушка, устроившаяся уборщицей, а Робби остался без присмотра и за неделю заработал два шрама. Сначала в него бросили куском кирпича, а потом он споткнулся и упал на битое стекло.
Робби долго не примыкал ни к одной из главных команд города: болел за «Эвертон», звали только в «Ливерпуль», так что до пятнадцати лет он играл за сборную школьников, с которой однажды махнул в Швейцарию. На вторую ночь Робби надумал сбрить брови всем своим партнерам: дождался, пока все заснут, управился минут за двадцать, а потом задумался – вдруг кому-то покажется подозрительным, что с бровями проснулся один он. В панике Робби обрил и себя, утром его никто не заподозрил, – все-таки самый маленький, – а сознался лишь через пять лет – в интервью подростковому журналу.
Главный тренер «Ливерпуля» Кенни Далглиш велел привести в клуб «этого малыша Райдера любой ценой», когда увидел его игру против шотландских школьников. Робби с отцом отнекивались, но Далглиш позвал их в свой кабинет на стадионе «Энфилд», а потом подвез домой на «мерседесе», едва не вызвав этим новый бунт в Токстете. Отпираться дальше было глупо, Робби примкнул к «Ливерпулю» и в одной из игр за молодежку – против «Бери» – обвел защитника с вратарем, подбежал к воротам, встал на четвереньки и ударил по мячу головой. После игры тренер юношей «Ливерпуля» Сэмми Ли заставил Робби письменно извиниться перед тренером «Бери» Джоном Кингом. Выяснилось, что Кинг завязал с футболом, когда ему сломал ногу Грэм Сунесс, легенда и новый главный тренер «Ливерпуля», а тут еще Робби забивает на четвереньках – короче, надо извиниться.
В феврале 1993-го Фаулер получил шанс в сборной Англии U18, три раза коснулся мяча, и этого хватило для хет-трика. Летом Фаулер выиграл с Невиллом, Кэмпбеллом и Скоулзом юношеский Евро, забив там больше всех (в игре с Испанией уместил новый хет-трик в шестнадцать минут), а осенью заиграл в «Ливерпуле». Фаулер пропустил два месяца из-за травмы лодыжки, а вернувшись – забил победный мяч «Эвертону». Гол стал для Робби пятнадцатым в дебютном сезоне, болельщики «Ливерпуля» начали называть его Богом, а болельщики «Эвертона» – наркоманом, вылезшим из сточной канавы: сначала им хватало и того, что Фаулер из депрессивного района, и предал «Эвертон», переметнувшись в «Ливерпуль», но потом появились новые подробности.
Журналист Daily Mirror Ричард Таннер выяснил, что сестра Робби Лайза употребляла наркотики в юности, ее шантажировали, грозили газетным скандалом, Робби обратился в полицию, шантажистам назначили встречу, но они испугались и не пришли, а история Лайзы всплыла и без них. Двоюродный брат Робби Винсент подростком связался с мрачными типами, подсел на наркотики, лег в клинику, преодолел зависимость, но снова сорвался и умер от сердечного приступа. Родную сестру Винсента Трэйси через несколько лет убил жених, сидевший на наркотиках. Болельщикам «Эвертона» таких фактов было достаточно, чтобы обзывать наркоманом Фаулера, и через пять лет его это достало.
«Нас постоянно проверяли на запрещенные препараты, а меня из-за этих слухов – чаще всех, – и ничего не нашли, – написал Фаулер в автобиографии. – Если бы эти фанаты видели, как наркотики разрушают жизнь, если бы они видели мою тетю Пэт, потерявшую двух детей, они бы не бросались такими глупыми шутками». Забив «Эвертону» в апреле 1999-го, Робби опустился на колени и сделал вид, что нюхает кокаин, как бы показывая: что ж вы за команда, если вам забивает нарик из сточной канавы. «Вставай, идиот!» – крикнул подбежавший Стив Макманаман.
Фаулера дисквалифицировали на четыре матча (и еще на два – за оскорбление Грэма Ле Со: дважды получив от Грэма локтем, Фаулер назвал его педиком), а «Ливерпуль» оштрафовал на шестьдесят тысяч фунтов, но был в жизни Робби и более нелепый штраф. В середине своего второго сезона он забил «Лестеру» в канун Рождества, подбежал к чужим болельщикам, оскорблявшим его полтора тайма, спустил трусы и повернулся спиной. Две тысячи болельщиков пожаловались в полицию, Фаулера вызвали на допрос, а «Ливерпуль» удержал из зарплаты тысячу фунтов.
Шестьдесят тысяч фунтов – это две недельные зарплаты Робби по контракту, который он подписал за три месяца до игры с «Эвертоном». Еще раньше «Ливерпуль» провалил переговоры с Макманаманом. Мать Стива серьезно болела (в сорок четыре года обнаружили рак молочной железы), он хотел остаться в Ливерпуле и отказался от предложений «Барселоны», «Интера» и «Лацио». Исполнительный директор согласовал с ним новый контракт, но через две недели объявил, что правление против таких трат, и предложил меньше. Макманаман оскорбился, доработал старый контракт с «Ливерпулем» и через два месяца после смерти мамы ушел свободным агентом в «Реал».
«Ливерпуль» не мог потерять еще и Фаулера, которого вроде как звал «Арсенал» (среди недвижимости, которую Робби покупал по всей Британии, был и дом в Лондоне, Арсен Венгер счел это намеком и отправил «Ливерпулю» трансферный запрос), поэтому к переговорам с ним подключил медиа. Все тот же Ричард Таннер из Daily Mail взялся за историю о жадном футболе с окраины, требующем невероятные деньги – шестьдесят тысяч фунтов в неделю. Приехав в Токстет, Таннер спросил рабочих, медсестер и других жителей, что они думают о запросах их бывшего соседа. «Я думаю, ему должны заплатить еще больше, потому что он лучший футболист Англии», – сказала Таннеру одна из жительниц Токстета. – «Вы знакомы с Робби?» – «Я его тетя».
«Ливерпуль» предлагал в два раза меньше, чем говорил Таннер (и меньше, чем просил Макманаман), но Фаулер согласился и на тридцать тысяч в неделю, когда директора клуба пообещали не скупиться на сильных игроков, как бывало раньше с Шерингемом, Стамом, Десайи, Тюрамом, Литманеном (которого в итоге купили, но поздновато) и Жуниньо Паулистой. Правда, и боссов «Ливерпуля» легко понять: они побили английский рекорд, вывалив за Стэна Коллимора восемь с половиной миллиона фунтов, а тот, забив победный мяч в дебютной игре, заявил, что партнерам нужно привыкать к его стилю и почаще пасовать. Потом Коллимор пропустил несколько тренировок из-за зубной боли, устроил массовую драку в столовой, когда второй вратарь Уорнер занял его стул, и пожаловался на основного вратаря Джеймса. Джеймс приютил Стэна, когда тот искал жилье, но при этом страдал лунатизмом и мешал спать, о чем Коллимор и рассказал партнерам. Команда отвергла Стэна, и в следующие десять лет он ярко проявил себя только в сцене с Шэрон Стоун в фильме «Основной инстинкт-2».
Легко понять и нежелание «Ливерпуля» переплачивать лично Фаулеру. В четырех первых сезонах он забил сто двадцать мячей, но регулярно притягивал скандалы (после удаления в игре за молодежку с Португалией – наорал на арбитра, а тот, как назло, идеально владел английским – напился с Тревором Синклейром, переставил мебель в номере, испачкал чернилами одеяла и разбил люстру, а, возвращаясь из Тбилиси со взрослой сборной, подошел к тренеру Ходдлу с рюмкой бренди и сигарой, чтобы выяснить, почему тренер ему не доверяет), отвергал диеты, обедая в «Макдоналдсе» и китайских закусочных, и познакомился с Эммой Бантон на Brit Awards 1997, окончательно закрепив за тем поколением «Ливерпуля» прозвище Spice Boys.
Игроки «Ливерпуля» середины девяностых закатывали рождественские вечеринки со стриптизершами (в 1996 году напоили даже чешского трезвенника Бергера), после игр мотались в лондонские клубы, а перед матчем с «Астон Виллой» уговорили тренера Роя Эванса пустить в клубный автобус Робби Уильямса. Аргументы? Он друг защитника Фила Бэбба, ну и вообще – прикольно же приехать на стадион с Робби Уильямсом, никто так еще не делал. После той игры Уильямс и Фаулер соревновались в караоке-баре Plummers. Уильямс спел Mack the Knife Луи Армстронга, а Фаулер – битловскую All My Loving. Спели, посмеялись и разошлись, а наутро отца Фаулера, работавшего на железной дороге, кто-то окликнул: «Вы Боб Фаулер? Передайте сыну, что он забыл забрать приз за победу в караоке». – «Вы пьяны?» – «Нет, вчера он победил у Робби Уильямса». – «Не мешайте работать».
В умении отдыхать Фаулер, Макманаман и Реднапп мало отличались от игроков «Арсенала» и «МЮ», но была одна проблема – «Ливерпуль» Роя Эванса так ничего и не выиграл, кроме Кубка лиги-1995, а в 1997-м не попал в Лигу чемпионов со второго места из-за того, что Фаулер подрался с защитником «Эвертона» Ансуортом и получил трехматчевую дисквалификацию: в последних двух турах нужно было победить хотя бы раз – и привет, Лига чемпионов, – но с семнадцатилетним Оуэном и демотивированным Коллимором «Ливерпуль» добыл только очко. За месяц до драки с Ансуортом президент ФИФА назвал Фаулера образцом для подражания. В игре с «Арсеналом» Робби убежал навстречу вратарю Симэну, потерял равновесие и упал. Увидев, что судья Эшби назначил пенальти, Фаулер замахал руками: «Нет, нет, реф, никакого фола». Эшби настоял на пенальти, Фаулер попал в Симэна, но полузащитник Макатир добил мяч в ворота. Вскоре Фаулер получил благодарственное письмо от ФИФА, а через пару дней – извещение о штрафе от УЕФА в размере девятисот фунтов за демонстрацию майки в поддержку уволенных ливерпульских докеров в матче Кубка Кубков с норвежским «Бранном».
Через год он порвал крестообразные связки (конечно, в дерби с «Эвертоном») и пропустил чемпионат мира, хотя Гленн Ходдл и так бы его вряд ли взял. Помощница Ходдла, экстрасенс Эйлин Дрюэри, потрогав голову Фаулера, заключила, что в нем затаились три демона, и она бессильна ему помочь. Фаулер поделился ее наблюдениями с партнерами и услышал от Пола Гаскойна, также побывавшего у Эйлин: «А, это еще что – во мне вообще пятеро засело». Вылечившись, Фаулер обнаружил в «Ливерпуле» второго главного тренера – Жерара Улье. Со временем Улье выдавил из клуба фитнес-тренера, который помог восстановиться Фаулеру, первого главного тренера Эванса (они не сходились даже в том, можно ли игрокам выпить в конце предсезонного сбора – Рой разрешил, Жерар мигом запретил – и как себя вести после стрессовой победы над «Валенсией» в Кубке УЕФА – Рой праздновал с игроками, а Жерар копошился в майках игроков, отбирая несколько для французской бригады судей, которые удалили Инса с Макманаманом и обрекли «Ливерпуль» на овертайм), Улье выдавил и почти всех Spice Boys, но с Фаулером пришлось повозиться – болельщики продолжали называть Робби Богом даже после травм и дисквалификаций.
Фаулер потерял еще почти год из-за проблем с лодыжкой, Улье побил трансферный рекорд «Ливерпуля», купив нового форварда, Эмила Хески, а в 2000 году, когда Робби выздоровел, подговорил молодого журналиста Liverpool Echo Криса Баскомба ставить Фаулеру низкие оценки и критиковать даже после удачных игр. В это время отец Фаулера перенес два инсульта.
В середине сезона Улье, не сумев спихнуть Фаулера в «Челси» или «Астон Виллу», попросил его сплотить команду и устроить традиционный ливерпульский мальчишник. Фаулер арендовал бар, позвал пару танцовщиц, – как в старые блаженные времена – но не оценил, как обновилась команда за пару лет (за время работы в «Ливерпуле» Улье купил сорок новых игроков, половина – из французской лиги: например, полузащитник Жан-Мишель Ферри стоил 2,5 миллиона фунтов, но сыграл только пятьдесят одну минуту). Одному из франкоязычных новичков «Ливерпуля» позвонила жена, выяснила, что он со стриптизершами, примчалась в бар, увезла мужа домой, а утром пожаловалась Улье. «Ты подрываешь командный дух!» – обвинил Фаулера тренер.
Схлынула пара месяцев, и Робби забил фантастический мяч «Бирмингему» в финале Кубка Лиги, ринулся к скамейке, но миновал Улье, расправившего руки для объятий, и бросился к Джейми Реднаппу, весь сезон лечившему колено – только эти двое, Фаулер и Реднапп, застали предыдущую победу «Ливерпуля», в Кубке Лиги-1995. Фаулер вконец извелся частыми ссылками в запас, но за четыре майских дня дважды удачно вышел на замену – в финалах Кубка Англии, когда 0:1 превратились в 2:1, и Кубка УЕФА, когда забил «Алавесу» четвертый мяч. Получая медаль за третий титул в сезоне, Робби услышал от Йохана Кройфа, чей сын забил четвертый мяч «Алавеса» в том финале: «Не позволяй ему тянуть тебя вниз, ты слишком хорош». Йохан не уточнил, кого он имел в виду, но и так было ясно.
Во время летнего турнира в Амстердаме Улье обвинил Фаулера в том, что тот слишком подвержен травмам и связал это с его образом жизни. Потом Робби получил странное сообщение от полузащитника «Ливерпуля» Гари Макаллистера: «Ну, что ты переходишь к нам или нет? Тренер хочет знать. Позвони ему». Оказалось, Улье велел заманить в «Ливерпуль» форварда «Лидса» Робби Кина (Макаллистер играл с ним в «Ковентри»), и Гари по ошибке написал не тому Робби. Но совсем все ясно стало на тренировке перед Суперкубком: Фаулер отрабатывал удары и едва не попал в Фила Томпсона, помощника Улье. Тот взбесился и заорал: «Ты слишком долго в «Ливерпуле» – в этом твоя проблема!» Фаулер не попал в Суперкубке даже в запас и узнал от Улье, что не будет играть, пока не извинится перед Томпсоном. «За что?» – «Он сказал, что ты целился в него».
В октябре Улье перенес острое расслоение аорты во время игры с «Лидсом», его оперировали одиннадцать часов и еле спасли, но погрузили в кому, временно главным стал Томпсон, и через полтора месяца Фаулера продали тому же «Лидсу» за двенадцать миллионов фунтов. В середине декабря на десятой странице ливерпульской программки появилась заметка с заголовком «До свидания, Робби».
После пятнадцати лет в «Ливерпуле» он забил первый мяч за «Лидс» любимому «Эвертону», поднялся с новыми партнерами на первое место, но скоро выяснилось, что клуб, меньше года назад витавший в полуфинале Лиге чемпионов, задолжал кредиторам более ста миллионов фунтов и вынужден распродавать игроков. Фаулера звал «Ман Сити», он долго думал – не хотел смываться через год после перехода, – но перед тренировкой встретил на парковке директора «Лидса», который выскочил из машины и сообщил: «Хватай деньги и беги, сынок. Поверь, клуб идет ко дну».
«В «Сити» я играл как дерьмо, фанаты меня презирали, и мне нет оправдания», – написал Фаулер в автобиографии. Лишний вес, травмы бедра, колена и позвоночника, эгоизм напарника по атаке Николя Анелька и обида на тренера Кигана ввергли Фаулера в депрессию, которую усугубила смерть бабушки Мэри. В последнем разговоре с Робби она призналась, что мечтает еще хоть раз увидеть его в форме «Ливерпуля». Если и возьмут, то только уборщиком на базу, подумал Фаулер.
Он вспомнил последний матч за «Ливерпуль» перед уходом в «Лидс». Томпсон заменил его в перерыве на Макаллистера, все пошли на второй тайм, а он остался в раздевалке и обхватил голову, поняв, что не сможет даже попрощаться с болельщиками. Он приехал на стамбульский финал Лиги чемпионов 2005 года и, когда Дудек отбил удар Шевченко в серии пенальти, плакал не только от радости за Джеррарда с Каррагером, но и от мысли, что в том матче он мог быть игроком, а не зрителем. Если бы Улье с Томпсоном не интриговали, если бы его не так бесила ротация состава, если бы не травмы, если бы, если бы, если бы.
К началу 2006-го Робби был отцом троих детей, ждал с женой четвертого, но в январе сам почувствовал себя ребенком. Он вернулся в «Ливерпуль» и вскоре обогнал по голам за клуб Кенни Далглиша. Того самого, что в конце восьмидесятых велел привести в «Ливерпуль» «этого малыша Райдера любой ценой».
Фото: Gettyimages.ru/Mark Nolan (1),
Автор Денис Романцов
