«ФАКЕЛ» - ЛЕКАРСТВО ОТ ОДИНОЧЕСТВА

«Брехаловка» - место встречи воронежских болельщиков у Центральной трибуны стадиона. Великих футбольных стратегов и больших тактиков. В любую погоду, в любое время дня. Томительное ожидание до темна результатов тура, в дни, когда «Факел» играет на выезде. Нас, этаких футбольных «крейзи», никто никогда не понимал и не поймет до конца. Вечно путающихся под ногами на тренировках команды на базе, достающих вопросами о задачах клуба и новых приобретенных игроках...

Помню славную победу в Свердловске прекрасного ансамбля Полосина над «Уралмашем» в ноябре 1988 года, в пульке за выход в первую лигу. После бессонной ночи и утомительного перелета Свердловск-Москва-Воронеж, валясь с ног от усталости, я тем не менее на 120 автобусе помчался из аэропорта прямо на стадион. Была легкая метель и летавший со мной на этот выезд однокурсник по юрфаку и друг Валерий Анатольевич Яровой (ныне весьма уважаемая личность) спросил: «Ты что, заболел? Там никого нет».
А я знал, там ждут. Уже зная результат, ждут рассказа очевидца, ждут программок-сувениров.
И я не ошибся. Ежась на холоде, на стадионе стояло человек двадцать из нашего футбольного братства. И они знали, что я приеду. Не могу не приехать. Я сам всегда также ждал других, например, того же Валерия Кустова или Сергея Бабина, чуть ранее, после их выезда на матч с черновицкой «Буковиной». Ждал возвращения «Кабана» и Пети, «Димана», «Фантика» из футбольных городов и весей тогда еще необъятного Союза. Кто это поймет? Моей мечтой было написать о людях-легендах воронежского болельщицкого движения: Романе Кушнире, дяде Мише, Владимире Зайцеве, Вячеславе Смирнове («Шахматисте») и Иване («Сталинисте»), «Махаче» и многих, многих других. О людях с непростой судьбой, о клубе, в котором равны заслуженный артист России и грузчик и где разговоры идут не только о футболе, политике или искусстве, но и о философском смысле жизни.

Вообще какая-то карма есть у этого места сбора болельщиков, тянет их туда, как магнитом. И, присмотревшись к судьбам завсегдатаев «брехаловки» (или «бреховки», как ласково величает дядя Миша), с горечью констатирую, что у многих, к сожалению, не сложилась личная жизнь, и, быть может, именно на этом месте, некой мекке, ликвидируется дефицит общения и происходит очищение их душ.


Михаил Осипович Лавский, 86 лет, ленинградец, футболист довоенного питерского «Строителя», инвалид войны.
На всю жизнь в моей памяти он останется подтянутым, всегда в костюме с орденской планкой на груди и неизменным бадиком в руке. Милый и добрейший человек, для которого «Факел» — едва ли не главный смысл жизни. Вспоминаю, как на стадионах Кутаиси, Волгограда, Краснодара, Ворошиловграда, Ярославля, Смоленска и особенно Москвы, где в те времена после самого безобидного выкрика с места: «Факел»! - тебя могли выдворить со стадиона, а в лучшем случае следовало ласковое поглаживание дубинкой «констебля» поперек спины, дядя Миша яростно, грудью вставал на защиту молодых воронежских фанатов. И для многих он как отец...

И вот ноябрьское утро 1998 года. Промозглый, леденящий душу ветер и метель. В этот день решалось многое. Инициативная группа, среди которой был и дядя Миша, пришла к областной администрации, чтобы лично в руки Ивану Михайловичу Шабанову передать требования об отставке руководства «Факела», под которым стояли тысячи подписей воронежских болельщиков. Ждали больше трех часов, и все это время мы отправляли дядю Мишу погреться в машину. А он, упорно отмахиваясь от нас, все так же стойко вышагивал, опираясь на бадик, вдоль стен администрации.

Я смотрел на фигурку этого замерзшего, маленького, чуть сгорбленного и с виду тщедушного человечка, Человека с большой и светлой душой, и у меня, здорового и отнюдь не сентиментального мужика вдруг предательски застрял комок в горле, а на глазах пусть на секунду, но выступили слезы. И именно в тот момент я понял. Пока среди нас есть такие люди, как дядя Миша, футболу в Воронеже быть.
Беседу с этим человеком я и хочу предложить вашему вниманию.

—  Михаил Осипович, расскажите о себе. С чего началось ваше увлечение футболом?

—  Я родился в 1913 году в Ленинграде. Окончил 10 классов, затем училище по специальности мастер отделочных работ и вечернее отделение Ленинградского строительного техникума. С детства заболел футболом, что, впрочем, не удивительно. Ведь рос я около стадиона «Динамо» и там пропадал целыми днями. Видел на футбольном поле и Бутусова, и Дементьева, и вратаря сборной Соколова. То славное довоенное поколение питерских футболистов прошло перед моими глазами. Сам я вначале играл за училище, а потом был приглашен в команду мастеров — ленинградский «Строитель». В течение шести лет я выступал за сборную Ленинграда. Моим главным тренером был Филипов, игравший в свое время с Бутусовым за сборную Союза. Хороший тренер и прекрасный человек, он многому научил меня и в футболе, и в жизни. А вообще футбол я смотрю уже 75 лет.

— Потом война, фронт...

— Я ушел на фронт в 1941 году, защищать Ленинград. Воевал в царице полей — пехоте, прошел путь от Ленинграда до Берлина и закончил войну в составе 1 -го Белорусского фронта маршала Жукова.

— Знаю, вы были ранены, есть у вас боевые награды...

—Да, я трижды после ранений лечился в госпиталях. Подлечат — и опять на фронт. Награжден орденом Отечественной войны 1 -й степени, орденом Славы. А самые дорогие для меня, как представителя матушки-пехоты, солдатские медали «За отвагу». После тяжелого ранения я в 1945 году был на хозяйственной работе в Управлении военной администрации в Германии, где и встретил День Победы. Домой в Ленинград вернулся 18 ноября 1945 года. И, конечно же, при первой возможности пошел на футбол, только уже как болельщик. Играть сам после ранений я уже не мог.

— Дядя Миша, наверняка был какой-то самый для вас памятный эпизод за военные годы, тяжелые минуты, которые вам довелось пережить.

— Самые тяжелые воспоминания связаны с августом 1944 года. В Финляндии под Питкарантой мы попали в кольцо, в капкан окружения. Там было 1200 головорезов Маннергейма. Тридцать километров по лесу мы уходили из окружения, но почти вся рота -120 человек — навсегда полегли на болоте, потому что на сопках сидели пулеметчики и снайперы и вели перекрестный огонь. Чудом остался жив. Наш взвод обеспечивал прикрытие штабу, и удалось укрыться от огня в финских траншеях.

— Вам удалось воевать на территории многих государств?

—  Финляндия, Норвегия, Польша, Германия — по земле этих стран прошел в пехоте с боями.

— В каком воинском звании вы окончили войну?

— Я сержант, был помощником командира взвода (помкомвзвода), командиром отделения. Нам, прошедшим огонь и воду, приходилось брать командование на себя, потому что из училища приходили молодые, необстрелянные ребята, многие из которых навечно остались лежать в чужой земле.

—  Как сложилась ваша жизнь в послевоенные годы ?

— Вернувшись с фронта в Ленинград, я возглавил комплексную бригаду по отделочным работам. Мы восстанавливали дворцы и другие памятники архитектуры в Петродворце, Гатчине, в самом Ленинграде. А в 1947 году я уехал в составе правительственной Приморской экспедиции на Дальний Восток. Знакомый геолог переговорил по поводу моей кандидатуры с инженером-полковником Николаем Иосифовичем Маковеевым. Бывший начальник Всесоюзтрансп-роекта, он в те годы по приказу Сталина возглавил Центральную базу всех экспедиций  Работал я в составе экспедиции и в Советской Гавани, и в Комсомольске. Мы готовили для строителей данные по участку в 5000 км будущей ветки Комсомольск-Амгун-Ургал-Тайшет. Затем, вернувшись в город на Неве, я продолжил работу в Главленинградстрое на восстановлении дворцов.

— С вашей супругой вы познакомились в Ленинграде?

—Да, моя жена, Анастасия Ивановна, всю войну провела в блокадном Ленинграде, работала в военной пожарной команде. Мы прожили с ней долгую и счастливую жизнь. Она умерла в январе 1991 года, я остался один (детей у нас не было), и если бы не поддержка моих друзей Романа Кушнира, Владимира Зайцева, с которыми я уже больше тридцати лет, сидя рядом на трибуне воронежского стадиона, болею за «Факел», а ранее за «Труд», даже не знаю, выжил ли бы я. Эти люди спасают меня от одиночества, они моя опора и надежда. Да вот и племянник тоже не забывает, навещает.
А моя первая довоенная любовь вместе с маленькой дочкой погибли во время бомбежки в 1941 году. Это был первый налет немецкой авиации на Одессу. Рядом с домиком на Приморской (ныне ул.Старостина) находился порт, на который и был направлен основной бомбовый удар.

— Дядя Миша, а какими судьбами вы оказались в Воронеже?

—  В 1968 году мы обменяли свою ленинградскую квартиру на Воронеж. Здесь жили все родственники жены: два брата и три сестры. Да и сырой питерский климат сказывался на ослабленном ранениями организме.

— И с тех пор вы стали завсегдатаем нашего стадиона и одним из самых преданных поклонников воронежского футбола?

—  С 1968 года я в Воронеже не пропустил ни одного матча. Да что там в Воронеже! Сколько поездил по второй лиге еще за «Трудом». К слову, меня прекрасно знал покойный комментатор Владимир Семенович Затонский, сколько раз в других городах останавливались с ним в одних гостиницах и подолгу общались. А уж когда «Факел» вышел в первую лигу, я один из Вороежа поехал на выезд в Кутаиси. Как сейчас помню, наши проиграли 1:2, Каждый футбольный сезон я обязательно куда-нибудь ездил вслед за любимой командой. Как у инвалида войны II группы у меня был один раз в год бесплатный проезд на поезде и самолете. Обычно я выезжал сразу на две спаренные игры «Факела» в гостях: Симферополь-Харьков, Ворошиловград-Киев и тому подобное.

—  Какая самая памятная для вас победа «Факела» в гостях, которую довелось наблюдать?

—  Победа в Луганске (тогда еще Ворошиловграде) над местной «Зарей» 3:2. «Заря» тогда только покинула высшую лигу, и команда в Луганске была прекрасная. Какие имена! Заваров, Гамула, Игнатенко, Куксов. А вратарь какой! Ткаченко даже сам одиннадцатиметровые удары исполнял лучше иного форварда.

—  Знаю, что еще недавно вы ездили в Москву на матч «Локомотив» - «Факел».

— В 1997 году, когда «Факел» играл в высшей лиге. Правда, с годами все тяжелее даются такие поездки. А в Москву всегда езжу спокойно, потому что знаю: меня и встретят, и проводят до самого вагона. Просто в Москве, рядом с Павелецким вокзалом уже много лет живет наш воронежский болельщик Валерий Гайдуков. Ты его прекрасно знаешь. Я же его помню еще ребенком, он вырос у меня на глазах. Помню, все просил: «Дядя Миша! Привези мне программку с выезда». Славный и добрый человек, он всегда привечал не только меня, но и многих воронежских болельщиков, приезжавших в Москву на матчи с участием «Факела». Хоть он сейчас и москвич, но душа его принадлежит «Факелу», и каждое лето в отпуск он приезжает в Воронеж, приходит на футбол, да и меня часто проведывает. А из московских команд он симпатизирует «Локомотиву».

—  «Факел» образца какого года оставил наиболее яркие воспоминания?

— Очень нравилась мне команда в сезоне 1979 года. Папаев, Крестененко, Никонов, Васин — это были личности в футболе. А вообще Короткое и Папаев, по моему субъективному мнению, были в Воронеже футбольными Богами. Папаев на двадцать метров пас партнеру точно в ноги, словно рукой, закидывал. Высочайшая техника обращения с мячом, футбольная культура и интеллект— все было при нем.
И еще симпатичная команда была в 1983 году. Обязаны были выходить в высшую лигу, да, похоже, искусственно притормозили. Жаль. Добавь тогда к Лосеву, Савченкову, Минаеву, Пимушину и другим пару-тройку прилииных мастеров — и мы бы и в высшей лиге союзной не затерялись.

— А кто из тренеров за последнее двадцатилетие оставил наиболее яркий след своей работой у штурвала «Факела»?

—  Покойный Борис Евгеньевич Яковлев. Что бы ни говорили, он очень много сделал для создания прекрасной команды на рубеже 70-80-х годов. Да еще, пожалуй, Анатолий Федорович Полосин, увы, так мало проработавший в Воронеже.

— Дядя Миша, как вы прокомментируете падение-взлеты нашей команды в годах 90-х?

— Не хочется лишний раз ворошить прошлое, но, по моему глубокому убеждению предыдущему руководству по большому счету была безразлична турнирная судьба «Факела».

— Михаил Осипович, вы недавно выписались из больницы, но, глядя на вас, с трудом верится, что давно разменяли девятый десяток лет.

—Да нет, здоровье, конечно, уже не то. В 1990 году перенес тяжелую операцию. Поднял меня на ноги, к слову, старый болельщик «Факела», профессор, хирург Владимир Иванович Лозинский. Потом тяжелый удар —смерть супруги. И если бы не забота друзей, Романа и Володи, вряд ли ты беседовал бы сейчас со мной. Вот и 1999 год пришлось встретить в больнице, в Масловке. Но тосковать от одиночества не пришлось. Проведывали ребята из клуба любителей футбола, племянник, приезжал Роман Кушнир. А 31 декабря привезли мне в больницу фрукты, гостиницы от президента «Факела» Юрия Михайловича Батищева. Честно скажу, я хоть и не сентиментален, чуть не заплакал. Вымпел клуба, который мне от него передали, я повесил над своей больничной койкой в палате. И откуда Юрий Михайлович узнал, что я больнице?! Огромное спасибо, Юрий Михайлович, за заботу и внимание ко мне, старику!

— Кто на, ваш взгляд, является основными претендентами на выход в высшую лигу в этом сезоне? И что можете сказать о перспективах «Факела»?

— Пожалуй, это «Сокол», «Арсенал», «Рубин» и «Факел». Может вмешаться в борьбу «Балтика», а вот Смоленск вряд ли потянет. Ну а о Липецке даже смешно говорить, как о претенденте.
О «Факеле» скажу следующее. Работа главного тренера Нененко мне пока нравится. Игру он умеет поставить, это многие знают. Селекционная работа ведется на уровне: целенаправленно подбираются игроки на слабые позиции. Да и футбол команда, судя по отчетам в «Спорт-Экспрессе», показывает зрелищный. Если будет коллектив единомышленников - выйдем в «вышку» без вопросов, уж если не в этом сезоне, то в следующем точно. Игроки у нас опытные, по мастерству, никому не уступят по первой лиге. Хочу пожелать ребятам здоровья, фарта на футбольном поле и главного: чувствовать ответственность перед многотысячной армией воронежских болельщиков.

Владислав СЕМЕНОВ